Официальный сайт Викотра вержбицкго

Если в фильме Люмета «Двенадцать разгневанных мужчин», как мне кажется, исследовалась позиция, и она была в такой аналитической что ли форме, расследовательской, то в нашем фильме вступает в силу еще и биография каждого из присяжных, и история становится очень эмоциональной и живой. Потому что позиция каждого из двенадцати присуща в различном объеме любому из нас. Но когда затрагивается тема жизни или смерти, надо обвинить или защитить, тогда, наверное, человек, проверяя все на себе, становится выше, чище и гуманнее. Понятно, что судья должен быть объективен, рассудочен, холоден, руководствоваться только фактами. Но за каждым фактом стоит живой человек в любой его позиции: обвиняемого ли, свидетеля ли, потерпевшего. Выше факта, мне кажется, только милосердие. Поэтому расследовать и выносить решение нужно, конечно же, по закону, но также необходимо, чтобы этот вердикт выносили все таки люди. Поразительно начиналась работа над фильмом. Были выбраны артисты и им было предложено работать с определенными условиями: мы должны были отказаться от всех иных своих проектов, как в театре, так и в кино. И два месяца мы не занимались никакой иной работой. Многие артисты оставили даже репетиции. Поэтому в фильме все актеры представлены в совершенно новом ключе. Материал позволил им в своих персонажах сказать что-то еще и от себя. Поэтому интонация, присутствующая в монологах, очень личностная. Даже, как мне показалось при просмотре, стирается грань между актером и персонажем. Вызывается такое очень личностное, конкретное, позиционное Я. Снималось все очень необычно. Вне зависимости от того, кто действует на экране, все двенадцать человек всегда были в одном пространстве, работало четыре камеры одновременно и виден был каждый. Тут невозможно было играть, тут нужно было существовать и жить. Потому что не было такого момента, когда тебя не снимают и ты можешь расслабиться. И так как все было подчинено одному и мы все были увлечены и заворожены происходящим, это нахождение все время в остром моменте, в экстемальной ситуации, которая происходит здесь и сейчас, существовала в нас постоянно. Потом, видимо, в монтаже выбирались выразительные куски, оценки и прочее. Это очень необычно, потому что тут невозможно ни отвлечься, ни расслабиться, тут все время находишься в одном событии, в одном исследовании, ты слушаешь, ты оцениваешь, ты живешь жизнью, которая происходит здесь, сейчас, сию минуту. Фильм, конечно, не из легких, и тут нужно потрудиться в том плане, чтобы немножечко себя растормошить и, наверное, выйти из такого положения потребителя, когда я прихожу и меня развлекают, я только получаю, я воспринимаю и потребляю. Нет. Наверное, фильм все таки адресован зрителю живому и совестливому, зрителю, который неравнодушен, который может совместно поучаствовать в происходящем действии.