Рэй Брэдбери. 451 градус по Фаренгейту.
« Если тебе дадут линованную бумагу – пиши поперек»
В центре Москвы, в тихом Фроловском переулке находится театр Et Cetera, возглавляемый Александром Калягиным. Перед самым новым 2008 годом здесь состоялась премьера одного из самых сенсационных спектаклей нынешнего московского сезона – «
451 по Фаренгейту» по мотивам
Рэя Брэдбери. Спектакль поставил
Адольф Шапиро.
Брэдбери писал свою повесть в 1953 году. Писателя преследовал призрак тоталитаризма – и у него были к тому основания: еще бесновался со своими «черными списками» сенатор Маккарти, обвинявший в «антиамериканской деятельности» всех, кто старался мыслить не по шаблону. «451 по Фаренгейту» была одной из тех антиутопий, которые показывали, к чему может прийти Запад, если это будет продолжаться. (Именно так назвал свой фантастический роман о приходе фашизма к власти в США Синклер Льюис.) Но опасность подкралась с другой стороны.
Цитата: Через 10 лет после выхода повести Брэдбери Андрей Вознесенский написал довольно очевидные, но от этого ничуть не менее верные слова:
Все прогрессы реакционны, если рушится человек. За бесспорный научно-технический и весьма сомнительный социальный прогресс мы расплачиваемся крушением человеческого в человеке.
Адольф Шапиро инсценировал повесть Брэдбери, чтобы бросить свой вызов в лицо современному обществу, добровольно расставшемуся с духовностью, променявшему ее на гламур, бессмысленные ток-шоу, мыльные оперы, сплетни о личной жизни и сексуальной ориентации «звезд» и прочие приятности. Спектакль Адольфа Шапиро не об опрокинутой фантазией Брэдбери в будущее Америке, а о сегодняшней России., о больном обществе..
Добровольное зомбирование, добровольный отказ от работы интеллекта и души – драма нашего времени.
Что тоталитаризм?! Он зомбировал человека принудительно. Одни ломались, другие сопротивлялись открыто, третьи высказывали свой протест на кухне, под общедоступную водку и дешевую закуску. Тем не менее энергия неприятия, энергия сопротивления копилась и искала выхода. Человек пытался сохранить себя, остаться собой. Многим это удавалось.
К тому же тоталитаризм по природе своей иррационален. Иной раз он испытывает странную любовь ко всему, что – ради собственной безопасности – обязан уничтожать. Культуру и искусство он вытаптывает избирательно, потому что нуждается в великих.
По-настоящему тоталитарен только один персонаж спектакля – брандмейстер Битти, сыгранный
Виктором Вержбицким. Битти втайне влюблен в то, что сжигает. Он постоянно цитирует то Горького, то Пушкина; западных классиков – тоже. Он провоцирует Монтэга раскрыться, признаться в том, что душа образцового пожарного уже повергнута в смятение великой культурой – и не только для того, чтобы разоблачить «изменника», но и для того, чтобы убедиться: он, Битти, не один такой; соприкосновение с творчеством не проходит бесследно, работа пожарных и опасна, и трудна – вот только что пришлось вместе с книгами сжечь и женщину, которая прятала их, а это так действует на нервы! Демонический Битти в черном кожаном плаще с кровавым подбоем страдает от собственной раздвоенности и втайне желает смерти – когда Монтэг наводит на него огнемет, брандмейстер не сопротивляется. В облаке дыма он проваливается в люк. В преисподнюю.
Цитата: Жизнь в трех стенах
Сценография
Бориса Заборова предельно лаконична: пустое пространство, которое время от времени ограничивается тремя стенами – на них проецируются то очень удачные пародийные кадры из мыльной оперы, то цветные съемки экзотического подводного мира. Эти три телевизионные стены полвека назад были фантастикой, теперь же, в эпоху плазменных панелей с диагональю в 48 дюймов, кажутся следующим шагом, после которого технически безупречное и идиотское по сути ТВ окончательно возьмет в плен доверчивую публику
Цитата: Одинокий герой
Рецензии на «451 по Фаренгейту» в московской прессе были кисловатыми. Казалось, что критиков сатирический пафос Шапиро задевает лично: им было так удобно существовать в атмосфере групповщины, рыночных отношений внутри системы рецензент – театр; щеголять своим эстетизмом – и вдруг появляется спектакль, походя объявляющий тусовочный способ существования бездуховным и пустым.
Монтэга – Эльмо Нюганена обвиняли в «замороженности», «вялости» и прочих грехах. Да, на фоне демонического Битти – Вержбицкого и гротескно-чудаковатого разочарованного диссидента профессора Фабера в исполнении замечательного питерского актера
Сергея Дрейдена Монтэг – Нюганен кажется сдержанным, прячущим вглубь свои переживания. Но ведь именно в этом и заключается режиссерский замысел. Битти и Фабер давно определились, их взгляды и мысли выношены. Возможно и выстраданы. А Монтэг на наших глазах начинает познавать всю несправедливость и пошлось окружающего мира. Обстоятельства заставили его, как шекспировского Гамлета, обратить глаза в душу. И долго, мучительно идти к истине. Нюганен слой за слоем снимает с души своего героя зомбированность, уверенность в непогрешимости общества, которое избавляет человека от печальной необходимости думать. Весь путь пройти он не успевает: ядерная бомбардировка уничтожает тот мегаполис, тот современный Вавилон, в котором существовал герой. В воздухе кружится черный пепел – и пилигримы, те самые мудрецы и поэты,хранители тайны и веры, приход которых предсказывал ровно сто лет назад Валерий Брюсов, принимают Монтэга в свое сообщество чуть раньше, чем ход событий сам привел бы его сюда. Пилигримы, каждый из которых несет в себе остатки разрушенной культуры, не выход из положения и не гарантия того, что нам с вами удастся сохраниться в качестве человеческих личностей. Но что поделать, если других гарантий нам не дал никто. Ни Брэдбери, ни Шапиро, ни сама жизнь.
.
Пресса:
Обед с Дантесом (Мария Седых, "Итоги", №8 (610), 20.02.2008)
В Америке и рукописи горят (Елена Дьякова, "Новая газета", 10.01.2008)
Играем Брэдбери (Нина Агишева, "Огонек", N 1-2, 2008)
Пожар в Et cetera (Алена Карась, "Российская газета", 28.12.2007)
Предупреждение интеллектуалам (Владимир Колязин, "Независимая газета", 27.12.2007)
В чем ошибся Рей Брэдбери (Марина Давыдова, "Известия", 27.12.2007)
Пожар способствовал (Наталия Каминская, "Культура", 27.12.2007)
Это не фантастика, сынок (Глеб Ситковский, "Газета", 27.12.2007)
Разлинованный Брэдбери (Алла Шендерова, "Коммерсант", 25.12.2007)
АДОЛЬФ ШАПИРО: "На Западе я бы Брэдбери не ставил. Только у нас" ("Культура", 06.12.2007)
Очарованный странник на берегу утопии (Алена Карас, "Российская газета", 10.01.2008)
Человек, который хочет быть похороненным на Марсе. Интервью с Реем Брэдбери (Клодин Мюлар (Claudine Mulard), "Le Monde", Франция, 28.12.2007)
Сергей Дрейден: Изгнанник (Алла Шендерова, "Ваш досуг", 13.12.2007)
Рукописи горят (журнал "Станиславский", октябрь 2007 года)
В борьбе с пламенем (Джон Фридман, «The Moscow Times», 08.02.2008)
Пророчества Брэдбери сбылись (Борис Тух, "День за днем", 14.03.2008 )
© 2008, Театр Et-Cetera
E-mail: etc@theatre.ru
Справки и заказ билетов по телефонам: (495) 781-781-1 begin_of_the_skype_highlighting (495) 781-781-1 end_of_the_skype_highlighting begin_of_the_skype_highlighting (495) 781-781-1 end_of_the_skype_highlighting begin_of_the_skype_highlighting (495) 781-781-1 end_of_the_skype_highlighting, (495) 625-21-61
…воплощение зла — начальник всех «пожарных» Битти— самый начитанный человек на сцене
…Силы зла в спектакле представляет Виктор Вержбицкий. Он играет жесткого, циничного и умного Битти - начальника пожарного, а заодно и идеологического отдела фантастического государства, в котором до ужаса все похоже на наше.
….Поставим на первый план образы-символы, охватывающие собой круг нашего времени: Битти Вержбицкого, черного дьявола Системы, этакого Мефистофеля, уничтожающего своего последнего Фауста.
….Наконец, брандмейстера Битти, палача и образованного циника, точно и темпераментно воплощает Виктор Вержбицкий. Начитанный каратель Битти, впрочем, легко цитирует и Шекспира.
….Избежать настырного просветительства в спектакле выпало только Виктору Вержбицкому, которому достался самый спорный и двойственный персонаж повести -- начальник пожарных брандмейстер Битти. Одетый в черный воландовский плащ и цилиндр, он сперва кажется олицетворением власти, но становится той силой, которая толкает Монтэга на все новые и новые "преступления". Он цитирует Шекспира и древних римлян и без паузы, с безапелляционной скороговоркой Жириновского, объясняет ошарашенному Монтэгу: "Из людей надо вытряхнуть лишние мысли. Писатели должны писать комиксы и про 'это'. ТВ -- крутить сериалы и про 'это'... Меланхолия не должна захлестнуть мир!" Наставления подчиненным, а заодно и залу он произносит, почти танцуя, превращая происходящее в политическое кабаре, а собственную смерть -- в адский, безукоризненно сыгранный скетч: явно провоцируя Монтэга, направившего на него огнемет, Битти буквально растворяется в облаке дыма, незаметно опускаясь под сцену.
…Зловещий начальник пожарных предрекает войну и утверждает: «Зачем решать проблему, если ее можно сжечь.
